А: Ливерпульская группа The Crucial Three была явлением всё-таки уникальным. Не каждый коллектив, который просуществовал от силы месяца полтора и за это время не дал ни единого концерта, признаётся легендарным. А ведь «Важную троицу», какой бы неважнецкой и неорганизованной она в своё время ни была, иначе как легендарной не называют. Не зря: все три основных её участника очень преуспели в дальнейшей своей деятельности. Три музыкальных богатыря Ливерпуля – Питер Вайли, Джулиан Коуп и Йен Маккалох. На Коупе и его группе The Teardrop Explodes мы остановились в прошлый раз, а сегодня настала очередь Йена Маккалоха – безусловно, самого известного, успешного и самоуверенного из всей тройки. Разумеется, его имя также связано с одной музыкальной группой, в составе которой он и прославился. Имя ей – Echo & the Bunnymen.
И: Пост-панк занимает особое место в музыкальной истории Великобритании, а уж ливерпульский пост-панк, основанный на переосмыслении психоделического рока 60-х, так и подавно представляет для любителей рок-музыки лакомый кусок. На этой волне возникло немало хороших групп на рубеже 1970-80-х годов, и их музыка звучит вполне свежо и сегодня. Группа Echo & the Bunnymen не является исключением.
А: Главный зачинатель коллектива, Йен Маккалох (Ian McCulloch), появился на свет в Ливерпуле более полувека назад. Скаузер до мозга костей, Йен всегда с искренней любовью отзывался о своём родном городе, который ассоциируется у него прежде всего с футболом и рабочим классом.
И: Всё это очень мило и здорово, но мне казалось, что росший в 60-х годах ливерпулец априори не мог представить свою жизнь без The Beatles – они же наверняка были просто повсюду! Выходит, что Маккалох мог?
А: Да, музыкальные предпочтения юноши трудно было назвать вычурными, однако к «битлам» он относился на удивление спокойно, хоть и уважал их «великие песни»; куда больший восторг в его душе загорался при прослушивании работ Дэвида Боуи – вот уж кто оказал воистину колоссальное влияние на молодого Маккалоха. Благодаря Боуи он также познакомился со знаковыми американскими коллективами The Velvet Underground и The Doors, окончательно сформировавшими музыкальное мышление нашего героя.
И: А герой наш, кстати говоря, с младого возраста был полон здоровых и не очень амбиций, и уже в 13 лет знал (именно знал, а не мечтал), что будет величайшим вокалистом величайшей музыкальной группы! Будьте терпимы – такие громкие, но бесхитростные характеристики, как «величайший» и «лучший», ещё не раз повстречаются в повествовании. К своей предстоящей ослепительной славе Маккалох «привыкал», тоже будучи ещё подростком: например, ему казалось, что за все его действия снимает парящая высоко в небесах большая видеокамера. Такая паранойя стала причиной того, что парень начал всё больше времени проводить у зеркала, ведь перед объективом камеры никак нельзя показываться в неприглядном виде. Иначе говоря, Йен Маккалох – это лёгкий нарциссизм, помноженный на грандиозные планы и чувство собственной важности. Не без ума, способностей и настоящей обаятельности, впрочем.
А: «Не умеешь петь? Это не повод не состоять в группе. Не знаешь, как обращаться с музыкальными инструментами? Не беда, всё равно будешь играть в группе. Не имеешь представления о том, как пишутся песни? Это ещё никого не останавливало – иди уже и организуй хоть какую-нибудь группу!» – такой чудесный принцип царил в среде британских студентов в середине-конце 1970-х годов. Атмосфера творческой свободы была отличным стимулом для самодеятельности, коей и занимались многочисленные любительские банды, сколоченные порой лишь на один-единственный вечер. Играть в музыкальном коллективе считалось делом почти таким же обыденным, как прогуливать занятия в колледже или напиваться на вечеринках до зелёных чёртиков; хочешь не хочешь, а придётся взять гитару в руки и выучить хотя бы два-три аккорда, а там, глядишь, и песни попрут. Но музыка даже при таких обстоятельствах не теряла некоторых возвышенных своих свойств – в первую очередь, заражала эскапизмом, давала шанс укрыться от однообразного существования задавленного житейскими проблемами обывателя. «Выучивайся и марш работать на завод» – ещё один принцип, по которому жили многие молодые люди, – далеко не такой чудесный, как предыдущий, но куда более реалистичный. Разумеется, были и те, кто всеми силами старался избежать такой участи, – как правило, ребята талантливые и не желавшие зарывать свои таланты в землю. Таковым являлся и Уильям Сарджент (William Sergeant), который чувствовал непреодолимую тягу к искусству и ничего с собой поделать не мог. Была бы его воля, он бы с превеликим удовольствием отправился учиться в академию художеств, но разве кого-нибудь интересовало его мнение? Учился Сарджент в обычной школе, где рисование было только уроком – самым простым и лёгким уроком, на котором дети беззаботно баловались с бумагой и красками, а учитель не утруждал себя лишним трудом и не считал нужным хотя бы немного познакомить своих учеников с историей художественного искусства и его основными направлениями. С таким отношением к Прекрасному далеко не уйдёшь, и молодого Уиллу это не на шутку угнетало.
И: Творческая натура… У таких интересы, как правило, разносторонние и на чём-то одном не останавливаются. Сарджент ведь не только живописью увлекался, правда? Попробую угадать – может, ему ещё и музыка нравилась?
А: Ну, твоя догадливость просто не знает границ. Для Уилла музыка являлась прямым продолжением живописи (и наоборот), поэтому он не отставал от других и любил слушать записи Дэвида Боуи, Капитана Бифхарта, Led Zeppelin, The Doors и Pink Floyd времён Сида Барретта. А в начале 70-х ему по счастливой случайности на глаза попалась пластинка в необычном конверте, на котором были изображены ядрёно-красные женские губы, страстно захватывающие соломинку, что опущена в бутылку с колой. Душа художника не выдержала, и Сарджент приобрёл пластинку только из-за понравившейся ему обложки, даже не прочитав толком имя исполнителя – всё равно оно ни о чём ему не говорило. Думаю, ты должен угадать, чей альбом купил Сарджент!
И: Да пожалуйста – «Andy Warhol’s Velvet Underground featuring Nico» гласила надпись на пластинке, и это был британский сборник композиций The Velvet Underground с их первых трёх альбомов. Сардженту музыка полюбилась не меньше (а то и больше), чем обложка, и он даже играл кое-какие песни своим любознательным одноклассникам. По всей видимости, «Бархатное подполье» здорово вправило парню мозги, поскольку с тех пор музыкальные предпочтения Уилла стали чуточку авангарднее, что ли, – ему начали нравиться группы вроде Roxy Music, Pere Ubu и The Residents. Примечательно, что участники многих из этих групп как раз были студентами художественных академий. В семнадцатилетнем возрасте везунчику Сардженту удалось за баснословные деньги купить двойной альбом Лу Рида «Metal Music Machine», представляющий из себя час бессвязного гитарного скрежета и часто попадающий в различные списки худших пластинок в истории. Проигрывая эту чудовищную запись у себя в комнате на полной громкости раз за разом, Уилл не только разрушал нервные клетки своих соседей, но и старался вслушиваться в вакханалию, что творилась с его музыкальным проигрывателем. Довслушивался до того, что его подсознание обнаружило в шумовых издевательствах Рида упорядоченную структуру, абстрагировавшись от общего хаоса. Пожалуй, этот опыт и стал определяющим в жизни будущего музыканта и художника Уилла Сарджента.
А: Оклемавшись после структурированных ужасов «машины металлической музыки», в 1978 году Сарджент у себя дома в одиночку создал несколько инструментальных отрывков, объединил их в одно сравнительно новаторское произведение и выпустил на аудиокассетах в количестве семи экземпляров под названием «Weird as Fish» («Странный, словно рыба»). Примерно в это же время Уилл и его друг Пол Симпсон организовали музыкальный проект Industrial/Domestic, успевший за свою непродолжительное существование посотрудничать с группой The Hungry Types, состоявшей из Джулиана Коупа; вскоре Коуп и Симпсон играли вместе в одной большой банде под названием A Shallow Madness. Мы уже знаем, что туда входил также и Йен Маккалох, однако за многочисленные дисциплинарные проступки и слишком раздутое эго был с треском исключён из состава. Впрочем, Йен благодаря своей необъятной харизме и лидерским качествам оставил после себя хорошую славу. Пол Симпсон даже говорил – мол, если кто-то хочет стать звездой, то ему нужно срочно увидеться с Маккалохом. Такой ценный совет был дан и Уиллу Сардженту, и тот не замедлил завести знакомство с местной знаменитостью.
И: Хотите верьте, хотите нет, но по версии Маккалоха, с Сарджентом они столкнулись в женском туалете в каком-то «дурацком винном баре». Дословно неизвестно, чем именно они оба занимались в таком месте, но столь пикантный антураж никоим образом не помешал двум молодым людям провести непринуждённую беседу о музыке Дэвида Боуи. Слово за слово, выяснилось, что парни имеют ещё несколько точек пересечения в своих интересах (равно как и пару диких несостыковок – если Сарджент слушал Led Zeppelin, то Маккалох предпочитал ABBA). Ребята показались друг другу малость странноватыми, но их намечавшемуся партнёрству и товариществу это неловкое впечатление не создало помех.
А: Вскоре к очередному перспективному студенческому ансамблю присоединился третий участник, Лесли Паттинсон (Leslie Pattinson) или просто Лес. Родившийся в городе Ормскирк в пятнадцати милях от Ливерпуля, он учился в одном классе с Сарджентом. Музыка была неотъемлемой составляющей детства Паттинсона, которое прошло под записи Энди Уилльямса, Берта Бакарака и Тони Хэтча, хранившиеся у его отца. Ну а потом, естественно, было увлечение Боуи. А следом за ним – в 1976 году – Лес в одной из газет наткнулся на статью о движении панк-рокеров, донельзя его заинтриговавшего. К тому времени юноша, бросивший школу в 16 лет, трудился судостроителем, и место его работы часто посещали представители свежего поколения модников: девушки в ажурных чулках и парни с колючими ирокезами на буйных головах. В легендарном ливерпульском заведении «Eric’s» желанными гостями были группы вроде The Damned, Generation X и The Clash, концерты которых работяга Паттинсон посещал исправно и наблюдал их с гигантским восхищением. Музыкальная революция шла на полном ходу, и Лесли хотелось влиться в неё, вступить в какой-нибудь только зарождающийся коллектив; в общем – играй, пока молодой! Бросив работу (и здорово испугав этим своих консервативных родителей), Лес отправился на творческие поиски в клуб «Eric’s», где ему был хорошо знаком практически каждый посетитель.
И: Выбор его остановился на дуэте Маккалоха и Сарджента. Или это выбор Маккалоха и Сарджента остановился на Паттинсоне? В любом случае, старт новой музыкальной группе был дан. Харизматичный нарцисс, музыкальный фрик и бывший судостроитель – не очень-то обычное трио, и имя Echo & the Bunnymen (Эхо и люди-кролики), выбранное для коллектива, тоже отдавало чудаковатостью... очень сильно так отдавало. «Идея заключалась в том, чтобы у группы было наикрутейшая вывеска, которая вызывала бы интерес у окружающих» позже заявлял Паттинсон, вспоминая ливерпульскую музыкальную тусовку конца 1970-х, в которой достаточно было придумать замысловатое название для своей банды – и группу уже чуть ли не на руках носили. А что могло скрываться за словосочетанием Echo & the Bunnymen – выясним немного позже.
А: За несколько десятилетий своей очень непростой карьеры-судьбы (вместившей в себя и несколько смен состава, и один распад, и смерти двух участников группы) «баннимэны» по праву заслужили статус мэтров британской альтернативной рок-сцены. Оттачивая своё мастерство в написании песен от альбома к альбому, с каждым годом группа завоёвывала всё больше и больше почитателей, среди которых были и будущие участники групп Oasis, Blur, Coldplay, The Killers, Arcade Fire и многих других. То мрачные, то романтичные, то вконец отчаявшиеся, то счастливые и умиротворённые – Echo & the Bunnymen никогда не любили «простаивать» без дела, и даже сегодня, когда им, казалось бы, можно без лишних волнений и нервотрёпок почивать на лаврах и лишь изредка собираться для исполнения парочки «железобетонных» хитов, они всё ещё находятся в поисках, ставят перед собой цели и с успехом их выполняют. Последний на данный момент альбом коллектива вышел только в начале этого лета, и Йен Маккалох с уверенностью определяет его, как лучшую работу группы со времён пластинки 1984 года; сказать, что эта очень сильная похвала – не сказать ничего. Маккалох имеет крайнесвоеобразный взгляд на себя, своих партнёров, группу в целом и её наследие, отзываясь о каждом «пункте» из этого списка с беспардонным восхищением. Тот самый альбом Echo & the Bunnymen 1984 года он безоговорочно называет «лучшей пластинкой в истории музыки», свою песню «Killing Moon» – «величайшей песней всех времён и народов», себя величает не иначе как «новый Фрэнк Синатра», Сарджента считает «лучшим гитаристом на планете», Паттинсона – «самым крутым басистом», ну и собственный коллектив – конечно же «самой важной группой наравне с The Beatles и The Rolling Stones». Можно ли воспринимать этого человека всерьёз – решать вам; но послушать Echo & the Bunnymen хотя бы для того, чтобы сделать персональные выводы и опровергнуть (или подтвердить) эти мнения, однозначно стоит.
И: Йен Маккалох – лидер Echo & the Bunnymen, лицо группы и центральная её фигура – всегда отличался специфичным чувством юмора и колкой бесцеремонностью своих высказываний. За слишком откровенную, «чисто ливерпульскую» честность он был прозван «болтуном Маком» (Mac the Mouth) в журналистской среде. Если ему кто-то или что-то не нравится, он не стесняясь говорит об этом во всю мощь своего роскошного трёхоктавного баритона; достаётся всем – критикам, слушателям, коллегам по сцене, даже собственным кумирам. Такой почти воинственный и по-хорошему наглый настрой передаётся и самой группе Echo & the Bunnymen, которая всё делает принципиально по-своему и движется собственной дорожкой, не забивая себе голову чужими идеями и совсем не оглядываясь на потрёпанные указатели, выводящие к основной трассе.
А собственная дорожка людей-кроликов привела их сперва к... людям-крокодилам. Ну или обычным крокодилам.
Crocodiles
Крокодилы
Дата выхода – 18 июля 1980
Жанр – пост-панк
Лейбл – Korova Records
Продюсеры – Bill Drummond, David Balfe и Ian Broudie
Оригинальный список песен:
01 - "Going Up" 3:57
02 - "Stars Are Stars" 2:45
03 - "Pride" 2:41
04 - "Monkeys" 2:49
05 - "Crocodiles" 2:38
06 - "Rescue" 4:26
07 - "Villiers Terrace" 2:44
08 - "Pictures on My Wall" 2:52
09 - "All That Jazz" 2:43
10 - "Happy Death Men" 4:56
Позиции в чартах - № 17 (Великобритания)
...А-а, крокодилы, бегемоты
А-а, обезьяны, кашалоты...
А-а, обезьяны, кашалоты...
А: В середине ноября 1978 года Echo & the Bunnymen дали старт своей концертной деятельности, выступив в клубе «Eric’s» на разогреве у The Teardrop Explodes. Подготовка к первому появлению на сцене проходила в крайне нервной обстановке. Только за три дня до концерта была окончательно определена роль Лесли Паттинсона в группе – ему предстояло стать басистом. На следующий день Лес впервые в своей жизни взял в руки бас-гитару (факт, лишний раз подтверждающий, насколько необязательно уметь играть на музыкальных инструментах, чтобы на них, кхм, играть) и Echo & the Bunnymen смогли провести полноценный джем, в результате которой даже родилась целая песня. Именно её группа и исполнила на дебютном концерте – одну-единственную, правда растянутую на 15 минут (по версии одних очевидцев – на 12, по версии других – на 20). Маккалох считывал слова с блокнота, а Паттинсон и Сарджент всеми силами пытались скрыть собственное волнение перед публикой. «Всего лишь ещё одна группа много возомнивших о себе самоучек, собравшихся на пару часов» – такие мысли, должно быть, проносились в голове у зрителей. Каждая деталь выступления балансировала на грани меж добром и злом, но впечатления самого коллектива и людей за его усилиями наблюдавших (кто-то с очень крепкой памятью однажды припомнил, что на концерте присутствовало 43 человека) оказались очень благодушными, и первый выход на сцену, казалось, превзошёл все ожидания.
Если вы внимательно читали предыдущий абзац, то наверняка заметили, что формация состояла из вокалиста, лид-гитариста и басиста. Набор ведь неполный! С ударником у «баннимэнов» отчего-то не заладилось, и вместо живого человека ритм отбивала драм-машина «Mini Pops Junior».
И: Да, драм-машина. В 1978 году. У группы, черпавшей вдохновение из панка и психоделического рока и к электронике не имеющей отношения. Это было по крайней мере внезапно.
А: Электронный аппарат стал четвёртым полноправным участником Echo & the Bunnymen, и с ним была связана отдельная история. Многие из тех, кто узнавал о группе, пользовались логикой прошлых лет и считали, что раз Йен Маккалох выполняет функцию фронтмена, то он и есть Echo, а его партнёры по группе, отодвинутые на задний план, – это собственно The Bunnymen (по аналогии с Iggy & the Stooges или Siouxsie & the Banshees). Маккалох же никаким «эхом» никогда не был, и, дабы не вводить людей в заблуждение и отвести от себя их подозрение, отшутился: мол, Echo – это прозвище, которое группа дала своей драм-машине. Легенда приобрела широкую популярность и до сих пор иногда всерьёз принимается за достоверный факт.
И: А реальность такова, что ничего не значащее словосочетание Echo & the Bunnymen было придумано и предложено одним из общих знакомых участников коллектива. Настоящая история происхождения названия настолько проста, что даже скучна.
А: После первого концерта Echo & the Bunnymen заметно активизировались и в течении следующих трёх недель написали около пяти-шести песен, которым предстояло пройти пробу на грядущих выступлениях. Чем быстрее «баннимэны» творили, тем лучше получались их песни. В 1979 году они установили соглашение с независимым ливерпульским лейблом «Zoo Records», который возглавляли Билл Драммонд и Дэвид Балф (свой продюсерский дуэт они называли The Chameleons), и в мае выпустили свою первую семидюймовую пластинку «Pictures on My Wall». Участники группы, впервые столкнувшиеся с работой в профессиональной студии, с сомнением отнеслись к собственному дебютному синглу и не ждали от него ровным счётом ничего. Тем не менее, запись получила похвальные отзывы в таких видных музыкальных изданиях, как «Sounds» и «New Musical Express». В конце июля Echo & the Bunnymen сподобились на свой второй концерт, на этот раз отыграв в Манчестере на разогреве у The Fall – любимой группы Уилла Сарджента на тот момент. Знаменательной датой для коллектива можно считать 2 августа 1979 года: тогда «баннимэны» исполнили сет из уже девяти песен, предваряя выступление Joy Division. Мероприятие проходило в Лондоне, и за молодой группой наблюдал Сеймур Стайн (Seymour Stein), директор американской звукозаписывающей компании «Sire Records». После концерта между Стайном и ливерпульской троицей произошёл конструктивный диалог, по окончании которого стали ясны две вещи: во-первых, Стайну ребята понравились и он хотел бы их «подписать»; а во-вторых, американский босс порекомендовал коллективу найти настоящего барабанщика, так как без него песни звучат слишком «ограниченно». На привлечение в группу четвёртого участника настаивал и менеджера «баннимэнов» Билл Драммонд, уверенный в том, что ни одна классическая рок-группа не может существовать без ударника.
И: Здравое утверждение. Вот только уже через несколько лет этим правилом начнут пренебрегать; вспомните хотя бы шотландскую группу Cocteau Twins, много лет существовавшую в качестве трио с драм-машиной вместо ударника, – и ничего, никто от этого не пострадал, а многие имеют смелость даже получать от их музыки истинное удовольствие. Правда трудно сказать, можно ли причислить сей коллектив к классическому року, но с точки зрения структуры состава у Cocteau Twins всё было вполне себе «классически»: вокал, гитара и бас. Ну и драм-машина. Но долой лирические отступления; вернёмся к нашим кроликам.
А: Кое-чью кандидатуру на место барабанщика группа уже рассматривала. В одном из подвалов, где проходили их репетиции, ребята однажды услышали, как страстно гремел на ударных Питер де Фрейтас (Peter de Freitas) – англичанин родом из республики Тринидад и Тобаго, бывшей британской колонии. После своего шестого по счёту концерта Echo & the Bunnymen встретились с семнадцатилетним Питом и официально заменили им бездушную драм-машину, таким образом наконец-то добавив в концертные выступления живого драйва. За умение сочетать в манере своей игры силу и утончённость Маккалох отзывался о де Фрейтасе, как о «величайшем ударнике в мире». Ну а могло ли быть иначе? В декабре 1979 года Echo & the Bunnymen решились на заключение контракта с только-только созданной звукозаписывающей компанией «Korova», являвшейся дочерним лейблом «Sire Records», тем самым выполнив и второе пожелание Стайна.
Заполучив в свои ряды ещё одного «крольчонка» и обосновавшись на новом для себя лейбле, Echo & the Bunnymen записали второй сингл, который вышел ровно через год после релиза первого и тоже получил лестные отзывы. Запись полноценного альбома была неизбежной и сулила неплохой результат, но предстоящая работа вселяла панику в ребят, поскольку им всё ещё отчаянно не хватало опыта в подобного рода занятиях, и ответственность за пользование студийным временем казалась серьёзной. Невинная игра в рок-звёзд подошла к концу; теперь всё было по-настоящему – Echo & the Bunnymen выходили в музыкальную индустрию, и пути назад для них просто не существовало. Изначально на должность продюсера полноформатника группа хотела пригласить американского рок-н-ролльщика Дела Шеннона, но впоследствии от этой не слишком психически здоровой идеи отказалась. Тогда продюсирование альбома легло на плечи менеджера Билла Драммонда и его коллеги Дэвида Балфа, клавишника The Teardrop Explodes и сооснователя лейбла «Zoo Records». Балф к тому времени уже успел поиграть с Echo & the Bunnymen, сыграв на клавишных во время записи группы для радио-шоу Джона Пила в августе 1979 года. Также записью отчасти руководил и другой товарищ Драммонда, Йен Броуди (Ian Broudie) – он настраивал музыкантам гитары и, в конечном итоге, спродюсировал две композиции.
И: Процесс работы над альбомом занял всего 21 день. По воспоминаниям Лесли Паттинсона, работа на поверку оказалась достаточно весёлой и невообразимо лёгкой – по той причине, что ни один из «баннимэнов» не знал, что и как им играть, зато каждого просто распирало от энтузиазма и желания действовать; недостаток виртуозности и опыта сполна компенсировался инициативностью. Группа решила быть честной по отношению к своим слушателям и не стала помещать на альбом те композиции, которые она не смогла бы исполнить вживую, поэтому все попавшие на пластинку песни уже были испытаны несколько раз, и оставалось лишь их довести до ума. Ритм-секцию для многих номеров удавалось записать с первой попытки, поэтому для Паттинсона и де Фрейтаса работа над альбомом завершилась дня через три после её начала. Оставшиеся две с половиной недели братцы-кролики заслуженно бездельничали, разъезжая на своих любимых мотоциклах и раздумывая над тем, как странно изменился их образ жизни. Куда больше сил (не только моральных, так и физических) запись отняла у Сарджента, старательно вникавшего в суть разнообразных гитарных эффектов и использовавшего каждый из знакомых ему: эхо, дилей, фэйзер и реверб – прям как The Velvet Underground какие-нибудь. Маккалох пел стихи собственного сочинения, вкладывая в исполнение всю свою мерсисайдскую харизму, и подыгрывал себе на ритм-гитаре. Поначалу группа не желала использовать синтезаторы – не по панк-року это, в конце-то концов – однако хитрющий и упорный Дэвид Балф всё-таки убедил парней записать партии клавишных для некоторых композиций. Он же сам их и сыграл.
А: Взглянем на название пластинки – «Crocodiles» – а затем внимательно посмотрим на её обложку. Почти что средневековый по своей готичности пейзаж, ночь, глубоко погружённые в себя молодые люди – каждый один на один со своими проблемами, страхами и печалями. Тишина задумчива, время словно остановилось. Мечтательность растворяется в душевном смятении и порождает абсолютное одиночество. Да, тщетно бытие… Фотография была сделана в лесу недалеко от английского юго-восточного городка Рикмэнсворт и по замыслу самой группы должна была быть чуточку мистичней; но замысел с использованием горящих факелов был отвергнут, так как мог родить нежелательные параллели с Ку-Клукс-Кланом. По мнению Маккалоха, созерцать обложку «Crocodiles» приятнее, чем смотреть на Джоконду; это высказывание можно обосновать только в том случае, если перевернуть конверт и обнаружить на обратной его стороне одного лишь фронтмена группы, страдальчески опустившего лицо.
И: Мона Лиза, безусловно, таит в себе больше красоты и тайны, чем обложка альбома «Crocodiles», но последняя всё равно исключительно хороша хотя бы по одной причине: она поразительно точно передаёт общее настроение альбома - психоделическая мрачность, временами разгорающаяся непродолжительными вспышками гнева. Минималистичный драмминг Пита де Фрейтаса вкупе с аккуратными бас-партиями Леса Паттинсона складываются в крепкий и устойчивый стержень, на который нанизываются незамысловатая изобретательность гитарных партий Сарджента и уверенный, запоминающийся голос Маккалоха (пока ещё далёкий от пика своих возможностей, но уже волнующий слушателя тем нотками, за которые лидера Echo & the Bunnymen позже будут сравнивать с самим Джимом Морриссоном). Тексты песен отвергают всякую банальность и прямолинейность, представляясь одной из сильнейших сторон группы. «Я бы хотел, чтобы больше людей вслушивалось, о чём поётся в песнях – ну, мне не надо, чтобы тщательно анализировалось каждое слово, но почему бы хоть немного обо всём этом не поразмыслить?» жаловался журналистам Маккалох – рок-поэт, чьи стихи как раз стоят того, чтобы скурпулёзно разбирать их вплоть до каждого слова. Его лирическим образам не занимать неистовости воображения и яркости, и порой тексты у Echo & the Bunnymen даже бегут впереди музыки и просто затмевают её – но только не на «Crocodiles», где всё ровно и сбалансированно. Грусть, неврозы, фобии, сомнения – темы песен отдают настроением всё того же Моррисона или, скажем, унынием Йена Кёртиса из Joy Division, но вместе с тем они не лишены присущей Маккалоху терпкой иронии.
В общих словах, «Crocodiles» – это очень добротный, классический пост-панк, по-юношески резвый, интенсивный и несмотря на всю угрюмость составляющих его настроений даже весёлый. Дебютник-мечта. Но главная его ценность состоит в том, что он оставил начинающей рок-группе место для шага вперёд – и места было так много, что одним шагом Echo & the Bunnymen не ограничились.
GOING UP
ПОДНИМАЯСЬ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
И: Открывающий номер стартует так, будто группа поймала радиосигнал из космоса и шутки ради решила сымитировать его своими силами. Спустя полминуты после начала расслабляющий эмбиент прерывается шумным вторжением ударных и баса – звучит эффектно, хотя такой фэйд-ин кажется несколько искусственным. «Going Up» как бы состоит из двух частей: в первой наше внимание фокусируется на напористой вокальной партии Маккалоха, а вторая берёт своё начало примерно на отметке 2:12 и является преимущественно инструментальной – лидер Echo & the Bunnymen словно с вековой усталостью полувыкрикивает что-то на фоне плачущей гитары Сарджента. По моему мнению, песня слегка затянута и могла бы быть и немного короче.
А: «Не смотришь ли ты мой фильм?» – с такой строчки (однажды не без причины названной своим автором «ужасной») начинается «Going Up», и как здесь не вспомнить о летающей в небе видеокамере, которая так беспокоила Маккалоха в детстве. В песне не так и много слов, но немного мудрёный текст производит впечатление произведения глубокомысленного, причём настолько, что нет смысла забивать себе голову размышлениями о его значении, – всё равно не поймёшь. «Хочешь знать, что не так с этим миром?» в конце концов спрашивает Йен и тут же себе отвечает: «Повсюду люди без цветов в своих волосах». Такой ответ на риторический, казалось бы, вопрос он расшифровал позже в одном интервью – оказывается, «в мире слишком много придурков». Вот так за романтическими метафорами порой скрываются чуть ли не оскорбления.
И: Несмотря ни на что, «Going Up» является хорошей альбомной «открывашкой» и с задачей заинтересовать слушателя справляется без затруднений. Неудивительно, что ею, как правило, открывались и ранние концерты группы. Вообще композиция достаточно часто игралась на выступлениях Echo & the Bunnymen, но далеко не всегда была представлена в альбомном варианте: временами её «скрещивали» с «With a Hip» (песней со второго студийного альбома коллектива), тем самым убирая меланхоличную концовку, а вступлению к «Going Up» порой предшествовала запись то звона церковных колоколов, то пения церковного же хора. Зрителям нравилось.
STARS ARE STARS
ЗВЁЗДЫ ЕСТЬ ЗВЁЗДЫ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Музыкальный журналист Саймон Рейнолд рассматривал эту песню в качестве свидетельства того, что ливерпульские пост-панки не стеснялись своего желания стать популярными. По его мнению, Маккалох поёт именно о рок-звёздах, которые «так сильно сияют» на музыкальном небосводе. В то же время он признаёт широту образов, которыми хватает в композиции, и с ним невозможно поспорить: текст «Stars are Stars» попросту красив той своеобразной, иногда еле уловимой красотой, присущей всем талантливо написанным белым стихам, и его приятно читать даже в отрыве от музыки. Со временем образ звезды станет частым «гостем» в песнях Echo & the Bunnymen.
И: «Stars are Stars» можно отнести в категорию «типичных вторых номеров»: она более спокойна и ровна, нежели «Going Up», и по сравнению с открывающей песней, на мой взгляд, кажется слегка блёклой. К тому же, ей явно не хватает какого-нибудь «взрыва» в середине, бриджа или мидл-эйта – в общем, ей чуть недостаёт разнообразия. Впрочем, это идёт песне только на пользу и не мешает «Stars are Stars» запасть слушателю в душу: донельзя простой, но такой уместный гитарный проигрыш Сарджента после эффектного припева даёт ощущение волнующего и одновременно умиротворяющего созерцания мелко усыпанного звёздами ночного неба, а концовка композиции отмечена вполне себе здоровым драматизмом. На живых выступлениях композиция не пользовалась успехом, и после 1984 года не исполнялась вплоть до прошедшего несколько лет назад «ретро»-тура, на котором Echo & the Bunnymen полностью играли свои первые два альбома.
А: Заинтересовавшиеся могут услышать зачаточную версию «Stars are Stars» на записи для шоу Джона Пила, датированной маем 1979 года: помимо объяснимого отсутствия живых ударных следует отметить также отсутствие пронзительного соло Сарджента и совершенно другой припев, по своей мелодии и мощи явно уступающий рефрену альбомного варианта.
И: И напоследок одно любопытное, но абсолютно бесполезное наблюдение: из десяти песен на «Crocodiles» лишь три длятся дольше трёх минут; продолжительность остальных практически идентична и составляет в среднем две минуты сорок пять секунд. Случайное совпадение, или…?
PRIDE
ГОРДОСТЬ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
И: Начинающаяся с отрывистых гитарных пассажей, типичных для более специфичных групп вроде Killing Joke, громогласная «Pride» несколько удивляет наличием в ней звуков ксилофона – они сглаживают резкость композиции и благодаря ним песня начинает казаться в лучшем случае милой, а в худшем – смешной. В ранней версии «Pride» ксилофона не наблюдалось, однако присутствовала партия синтезатора, которая хоть и придавала номеру истинно трагический оттенок, но как-то уж выбивалась из общей картины и потому надоедала.
А: Пожалуй, всем молодым людям знакома такая особенная разновидность ответственности, как возлагающиеся на них – молодых людей – ожидания. Ожидания, в первую очередь, от их родных и близких, то есть людей вроде как небезразличных. «Заставь нас гордиться тобой, сделай то, чего мы не можем». Но вполне естественное желание увидеть успех своего чада может принять характер самый странный. Маккалох, однозначно имевший дело с грузом ожиданий и надежд, предполагает, что с равным удовлетворением будет принят и полный крах – «они надеются, что я начну гибнуть». Причины грустной задумчивости на лицах участников группы, что мы видим на обложке альбома, приобретают всё более чёткие очертания.
MONKEYS
ОБЕЗЬЯНЫ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Следом идёт песня, родившаяся в результате первых совместных репетиций Маккалоха, Сарджента и Паттинсона – иначе говоря, самая первая композиция Echo & the Bunnymen, и именно из её длительного (и, скорее всего, импровизационного) исполнения и состояло дебютное выступление коллектива. Озаглавлена в то время она была «I Bagsy Yours» («Я застолбил тебя») по своей открывающей строчке и под тем же названием исполнялась на радио-программе Джона Пила. Летом 1979 года композиция была записана специально для компиляции «Street to Street – A Liverpool Album», состоявшей, как видно по названию, исключительно из песен ливерпульских групп. Для любителей малоизвестного пост-панка этот сборник, наверное, сродни «Some Bizzare Album» для поклонников синти-попа: на «Street to Street» попали песни таких групп, как The Id (состоявшей из будущих участников Orchestral Manouevres in the Dark) и Big in Japan (в которую входили продюсеры наших сегодняшних героев Билл Драммонд и Йен Броуди), а также Modern Eon, широко известной в узких кругах. В эту компанию и затесались «баннимэны» со своей «Monkies» (так новое название композиции было записано в трек-листе сборника). Песня разительно отличалась от версии, которая будет записана у Пила, и в худшую сторону; да и вообще, грубо говоря, это были будто бы две совершенно разные песни – точек соприкосновения они имели крайне мало. Можно утверждать, что «Monkies» была этаким прототипом, ещё сохранившим кое-какие импровизационные черты своего длительного живого воплощения.
И: В конечном итоге, группа решила ориентироваться на более удачный вариант, и поэтому на альбом попала новая версия «Monkeys», приближенная к записи с программы Джона Пила. Один из наиболее интересных номеров с пластинки, «Monkeys» является первым звёздным часом (тремя минутами славы, если точнее) Уилла Сарджента, который своей игрой затмевает, пожалуй, даже вокал Маккалоха. К этому тревожно-мягкому, обволакивающему «звону» гитары тогда наверное прислушивалось немало начинающих рок-групп; некоторые из них сейчас куда известнее, чем Echo & the Bunnymen. К другим особенностям песни можно отнести крайне ёмкий припев, состоящий из дважды повторяющегося короткого словосочетания, – но даже в таком случае Маккалоху удалось привнести в это словосочетание какую-то интригу: обычное, казалось бы, «come on» вдруг обернулось «keymon» (ну хоть без everybody). Несмотря на историческую значимость «Monkeys» для Echo & the Bunnymen и несмотря на то, что это просто хорошая песня, на концертах группа исполняла её очень нечасто.
CROCODILES
КРОКОДИЛЫ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
И: На экваторе альбома нас встречает композиция, давшая название всему альбому и обнажившая панковские корни группы. Нервозная прерывистость, почти отчаянная злость «Crocodiles» во многом является результатом активной деятельности опять-таки Сарджента, который был вдохновлён «рваным» звучанием британской рок-группы Dr. Feelgood: во время записи одного из очень быстрых («смертельно быстрых», по выражению самого Уилла) риффов для песни гитарист Echo & the Bunnymen так разгорячился и вошёл во вкус, что раздраконил себе пальцы на правой руке до крови. Лес Паттинсон и Пит де Фрейтас при создании песни физически не пострадали, но их бесцеремонно спешащая, просто-таки разъярённая ритм-секция тоже на высоте – под такое ноги сами должны пускаться в бешеный пляс. На «Crocodiles» наконец-то слышно, что Echo & the Bunnymen и The Teardrop Explodes выросли из одного коллектива. Такой пост-панк нам нужен.
А: У героя Маккалоха в этой песне настроение под стать музыкальному сопровождению – такое же «скачущее» и нестабильное: он выбрасывает журнал, содержание которого ему чем-то не угодило, он твердит о том, что не хочет оборачиваться, он улыбается и говорит, что у него имеются свои «крокодилы». Что же, все мы являемся несчастливыми обладателями крокодилов – своих страхов (как личных, так и навязанных обществом); они жадно грызут нас в настойчивых попытках проглотить с концом… Существует также и такая интерпретация подтекста песни: Маккалох страдал обсессивно-компульсивным расстройством, из-за чего мучился от бессонницы, позволявшей ему бодрствовать ночью и использовать это время суток для написания песен.
И: Не песня, а какая-то сплошная боль получается. И тем не менее, в наследии Echo & the Bunnymen «Crocodiles» не затерялась и оправданно стала одним из концертных «фавориток» группы: играли её почти во все времена, практически регулярно и всегда с неизменной страстью. Самим «баннимэнам», похоже, процесс исполнения доставлял немалое удовольствие, поскольку на концертах они могли растянуть песню в несколько раз. В последние годы от такой практики группа, увы, отказывалась, но тридцать лет назад живой вариант «Crocodiles» уделывал альбомный по всем параметрам: здесь и психоделические импровизации Сарджента, и монологи Маккалоха, и очевидный восторг зрителей – доказательство находится ниже.
RESCUE
СПАСЕНИЕ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Второй сингл Echo & the Bunnymen и их первый релиз, вышедший на лейбле Korova. Продюсированием записи занимался Йен Броуди, он же помогал группе осваиваться в студии и содействовал, в том числе, в настройке инструментов. Результат понравился не всем участникам группы: Сарджент сильно невзлюбил звучание собственной гитары в песне, сравнив его с треньканьем банджо. И всё-таки сингл сумел попасть в первую сотку британского чарта и, что более важно, обрисовал кое-какие неплохие перспективы для неопытного коллектива. Каждая фраза «Rescue» просто-таки намекает на то, что это песня о любви и её всевозможных проявлениях, однако Маккалох это отрицает, и даже откровенная фраза «сперва я желал поцелуй, а теперь хочу всё сразу» – лишь очередная метафора (к огорчению всех поклонниц группы и её поэтичного фронтмена). Ясно только одно: у Йена как всегда всё очень плохо, и кто-нибудь должен спасти его от какой-то напасти.
И: Правда, свои сигналы о помощи Маккалох посылает под бодрый, если вообще не радостный, аккомпанемент. Выбор «Rescue» в качестве сингла был понятен: симпатичный гитарный рифф, не требующий больших усилий для того, чтобы его запомнить, непродолжительный припев, который так и хочется напевать про себя, интригующий текст – на радиостанциях такое жалуют. «Rescue» быстро стала одной из «визитных карточек» Echo & the Bunnymen и на концертных выступлениях звучала постоянно, благо самому Маккалоху она всегда нравилась.
VILLIERS TERRACE
ВЕРАНДА ВИЛЬЕ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Градус лёгкого драматизма намеренно повышает партия клавишных Дэвида Балфа, с которой начинается этот номер. «Villiers Terrace» была первой претенденткой на третий сингл с альбома, но группа наотрез отказалась выпускать его, поскольку не считала песню удачной – собственно, во многом из-за этих клавишных – и предпочитала более ранний вариант, исполненный у Джона Пила. Текст композиции можно трактовать двумя способами. Первый и самый простой – она о наркопритоне; зашедший туда герой с удивлением наблюдает «людей, которые катаются по полу и кусают ковёр» под действием наркотиков, а когда принимает эту дрянь сам («и мне не понравился вкус»), то «пребывает в тумане несколько дней». О второй, авторской, трактовке великодушно поведал сам Маккалох. «Villiers Terrace» была написана им в 19 лет, и идею песни, как и выражение «терраса Вилье», ему подал брат, рассказав историю о том, как Адольф Гитлер в состоянии аффекта мог броситься на пол и жевать край ковра в своём кабинете (за что немцы прозвали его «ковроедом»).
И: Напористость песни хорошо сочетается с её однообразностью (в хорошем смысле этого слова), а навязчивый мотив как будто уже мелькал в какой-то песне из 60-х. Хочется отметить эффектную игру Пита де Фрейтаса – драм-машина такое никогда не отстучала бы, но на то она и машина. Недостаточно передать наркотическое или экстатическое сумасшествие в тексте; выразить его через музыку труднее, но Echo & the Bunnymen с задачей в целом справились. Они говорили, что не считают «Villiers Terrace» удачно? Не верьте им, они слукавили – сами-то играют её на концертах очень часто и не без огонька в глазах. Особенно мощной получилась шестиминутная живая версия песни, вышедшая на одном из синглов 1984 года: её почти что индийские настроения только подкрепляют чувство, что этот опус хорошо бы вписался в психоделическую музыку конца 60-х годов. Ну а мы с вами устроим просмотр раннего исполнения «Villiers Terrace» с какого-то детского телешоу – то ли с «Fun Factory», то ли с «The Mercy Pirate», то ли с… да какая разница – всё равно эти названия вам ничего не скажут. Просто понаблюдаем за молодыми «баннименами» и посмотрим на их умение держаться на сцене, пусть даже и в программе для детей, неплохое исполнительское мастерство и Леса Паттинсона на бэк-вокале.
PICTURES ON MY WALL
КАРТИНЫ НА МОЕЙ СТЕНЕ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson)
И: «Первенец» Echo & the Bunnymen, их дебютный сингл – на этом достижения песни заканчиваются. Она кажется уж очень недоработанной и «недоразвитой» (в том числе и по части лирики), оттого и звучит тускловато и заунывно. Конечно, не надо забывать, что на момент выхода сингла коллектив существовал чуть более полугода и дал всего один концерт, и это действительно служит в какой-то степени хорошим оправданием тусклости номера, но на тот момент в арсенале «баннимэнов» имелись композиции и посильнее.
А: На альбом попала обновлённая версия песни, записанная вместе с де Фрейтасом, хотя от оригинала с драм-машиной она мало чем рознится – разве что чуть потеряла в своей мистичности из-за излишне «жирных» клавишных. Возможно, если бы Виктор Цой услышал в своё время «Pictures on My Wall», то мы бы получили её отечественную интерпретацию – в альбом «Начальник Камчатки» она вписалась бы неплохо, как думаете?
И: Хочется сказать пару слов про обложку сингла. Она словно намалёвана на обрывке тетрадного листа за пару минут сидящим на скучнейшей паре студентом, но суть не в этом; красное нечто – это никто иной, как сам Кроличий Бог (Bunnygod). Похоже, у группы была своя мифология, которая либо не получила дальнейшего развития, либо оказалась настолько замороченной, что все подробности о ней знает только Священный Круг Посвящённых В Кроличьи Тайны, или что-то вроде того. В любом случае, обложка сингла «Rescue» также являет нам сего божка, а Билл Драммонд утверждает, что силуэт этого персонажа можно увидеть и где-то на обложке альбома «Crocodiles» – быть может, это он глядит на нас из дупла правого дерева.
ALL THAT JAZZ
ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
И: Никакого вступления, никакой подготовки: сразу же дерзкий вокал, решительный бас и отменные ударные, задающие воинственный тон всей песне, а гитара вступает позже. Простенько, но большего и не требуется; в общем – пост-панк, как он есть. Крепкий номер и ещё один концертный фаворит Echo & the Bunnymen.
А: Снова тот случай, когда мини-поэма, заложенная в тексте, может легко читаться и без музыкального аккомпанемента. Кажется, речь идёт о людях, настраивающихся на битву («увидимся на баррикадах… однажды, когда небо затянет тучами»), однако не верящих в свои силы и отступающих, когда сражение по-настоящему разгорается («неважно, как сильно я сжимаю кулаки, – я знаю, что не смогу противостоять»). Есть ещё несколько интересных строчек, вроде «я не прочь стоять на коленях, но когда им становится больно, то мне лучше встать»или «инстинкт – наш общий адвокат, и миллионы лет его не сотрут» и т.д. Коротко говоря – описание борьбы.
HAPPY DEATH MEN
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ СМЕРТИ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Самое интересное ребята припасли на финал: помпезная психоделичность, сотканная из разливающегося хрупкими каплями пианино, исступленного грома барабанов, воя фанфар прямиком из закоулков Преисподней и истошного крика опять чересчур увлёкшегося Сарджента, пронзающий песню где-то в её середине, придаёт композиции прямо босхианский колорит. «Happy Death Men» могла бы играть во время Страшного суда (когда грешники отправляются гореть в вечном пламени Ада), если бы на свете не существовало песен более яростных, громких и торжественно-злых – а они существуют. Но для Echo & the Bunnymen и такой номер был достаточно смелым, особенно после девяти предыдущих.
И: А вот сами «баннимэны», кстати, оказались не такими смелыми для этого своего творения, так как после декабря 1980 года вплоть до декабря 2010 года практически не играли «Happy Death Men» на концертах. Целых тридцать лет. Зато американские рокеры The Flaming Lips отдали дань уважения ливерпульским пост-панкам, в 1991 году записав кавер-попурри, состоявшее из «All That Jazz» и «Happy Death Men».
А: В интервью журналу «New Musical Express», вышедшем через пару месяцев после релиза «Crocodiles», утверждалось, что слова к композиции написал Уилл Сарджент. «Люди смерти», очевидно, военные, которым нравится делать их дело – когда для этого есть повод, конечно: их форма начищена и сияет, у них нет никаких сожалений, они формируют целые ряды, их много и все думает об одном и том же; в таких условиях они никак не смогут загрустить, даже если бы сильно захотели. О, «счастливчики»! Что интересно, Echo & the Bunnymen испытывали кое-какое влечение к военной теме, и на ранние выступления выходили облачёнными в камуфляжную форму, за что их первое осмысленное турне получило название «Camo Tour» («Камуфляжный тур»).
И: Какофоническое месиво, которым заканчивается песня, позволяет Сардженту в полной мере продемонстрировать свою уже ставшую самобытной «колкую» манеру игры и показать, что реализовывать свои способности будучи участником музыкальной группы ему было проще, чем, скажем, работая на заводе. Другими словами, Уилл начал всерьёз осуществлять мечты юношества, а группа Echo & the Bunnymen осуществила первый альбом. «Happy Death Men» постепенно затихает, и в последние двадцать секунд трека мы вдруг слышим репризу «Going Up» – тихонько звучащий трогательный отрывок из второй части песни. Тем пластинка и завершается.
Кое-какие песни (сильные и не очень) Echo & the Bunnymen оставили для би-сайдов. Рассмотрим и их.
READ IT IN BOOKS
ВЫЧИТАЛ ЭТО В КНИГАХ
(I. McCulloch, J. Cope)
А: За несколько недель своего существования трио The Crucial Three всё же умудрилось выдать несколько скверных песен, и наиболее сносным оказался результат совместной деятельности Йена Маккалоха и Джулиана Коупа – та самая, на которой мы сейчас остановились (Йен всячески отрицал причастие Коупа к авторству композиции, но мы-то с вами знаем все эти уловки). Они играли её на своих комнатных репетициях – уже в составе квартета A Shallow Madness – с Полом Симпсоном на клавишных и Дэйвом Пикеттом на ударных. Потом, как известно, наступил разлад, и Маккалох ушёл основывать Echo & the Bunnymen, а Коуп сформировал The Teardrop Explodes.
И: Однако их совместная песня чем-то так зацепила обоих, что бывшие товарищи сохранили её для своих новых коллективов. Под укороченным названием «Books» она выходила у The Teardrop Explodes, а Маккалох сотоварищи записали версию, озаглавленную как «Read It in Books», и выпустили её на обратной стороне дебютного сингла, а затем записали для радио BBC.
А: Оригинальная, «лоу-файная» версия «Read It in Books» сопровождается щелчками драм-машины, имитирующей глупые хлопки, и некоторыми отступлениями Маккалоха от оригинального текста. В целом, ничего любопытного; запись интересна лишь с исторической точки зрения.
И: На альбом песня не попала, но её всё равно перезаписали вместе с де Фрейтасом, – так, за компанию. И не зря: обновлённый вариант, в отличие от неприятной истеричности интерпретации Коупа, привнёс в композицию некую недостающую ей интимность. Нельзя сказать, что это тот случай, когда гадкий утёнок обратился в прекрасного лебедя, но Echo & the Bunnymen в итоге удалось привести песню в приличный вид, за что им спасибо.
SIMPLE STUFF
ОБЫЧНЫЕ ВЕЩИ
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Би-сайд сингла «Rescue» был более отчётливым отголоском 60-х, нежели все раннее рассмотренные песни группы, о чём свидетельствует не только «гаражный» гитарный рифф, но и задействованный в записи электронный джаг – привет психоделическим звукам легендарных психонавтов 13th Floor Elevators. Не обласканная вниманием самой группы даже в ранние дни её карьеры, «Simple Stuff» была внезапно исполнена на нескольких концертах в 1984 году.
DO IT CLEAN
НЕ ОСТАВЬ НИЧЕГО
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
А: Эта песня чуть не стала причиной гибели Дэвида Балфа; услышав партию клавишных, которую продюсер без согласования с группой записал для композиции, Маккалох в прямом смысле чуть не задушил бедолагу, но конфликт удалось уладить. С ливерпульскими коллективами шутки были плохи, в особенности когда в их дела вмешивался посторонний и пытался всё переиначить по-своему.
И: Почти три минуты чистейшего драйва… и тоже мимо оригинального издания альбома. Довольно мутная история гласит о том, что одному из боссов звукозаписывающей компании послышалось в песне нецензурное слово, поэтому на «Crocodiles» она не попала. Но уже к зиме 1980 года песню реабилитировали, признав её «чистой» (какая ирония), и поместили на американский вариант альбома и на его издание, вышедшее в Великобритании на кассете. То же самое произошло и с «Read It in Books». Кроме того, «Do It Clean» попала на обратную сторону неальбомного сингла «The Puppet», о котором поговорим чуть ниже.
А: Высоколобому боссу звукозаписывающей компании, столь пылко заботившемуся о чистоте языка в песнях, было невдомёк, что главную опасность он так и не углядел: «Do It Clean» повествует о том, как Йен Маккалох старательно вынюхивает кокаиновые дорожки таким образом, чтобы от них не осталось ни крошки, чтобы поверхность, на которой они находились, осталась чистой. А нецензурщины в песне действительно не было.
И: Извилистый бас, резкие гитары и абсолютно убойный припев быстро сделали песню классическим концертным номером, как вызывавшим восторженные отклики зрителей, так и здорово развлекавшим участников самой группы. Играли «Do It Clean» обычно ближе к концу выступления или же в качестве закрывающей песни и традиционно затягивали её на 7 минут (хотя по настроению могли дотянуть и до пятнадцати); однажды Маккалох и Сарджент даже специально позвали на сцену Кортни Лав, чтобы там спела «Do It Clean» вместе с ними, и та оказала им подобную честь. Сейчас песню тоже играют, но в более простых вариациях: к сожалению, и состав «баннимэнов» уже не тот, и задор молодости у Маккалоха остался позади.
А: Но эстафета уже давно подхвачена другими: в 2009 году кавер на «Do It Clean» записал Тай Сигалл, неутомимый гуру современного гаражного рока, и молодости там хоть лопатой греби.
THE PUPPET
КУКЛА
(I. McCulloch, W. Sergeant, L. Pattinson, P. de Freitas)
И: Третий по счёту сингл Echo & the Bunnymen, который группа без особого желания выплюнула в сентябре 1980 года на волне неплохих оценок альбома «Crocodiles». Непродолжительная песня без явных недостатков и преимуществ – пожалуй, она была слишком обычной, чтобы оказаться хитом. Маккалоху «The Puppet» крайне не нравилась, чартовых успехов композиция не достигла, и долго церемониться с ней не стали, навсегда исключив из концертной программы после 1981 года. Этот сингл стал последним этапом в сотрудничестве Echo & the Bunnymen и продюсерского дуэта Драммонд/Балф: участники группы не были довольны проделанной продюсерами работы, посчитав её слишком осторожной, безыдейной и местами слабой.
***
«Такое чувство, что в Ливерпуле сотни групп. Некоторые из них неплохи… Но на самом деле, из всех них мы единственная потенциально великая группа» в конце 1980 года размышлял Маккалох в очередном интервью. Популярность группы росла как на дрожжах. Альбом «Crocodiles» собрал много лестных рецензий и узаконил свой успех, добравшись до 17 места в британском хит-параде; потенциал коллектива казался по-настоящему незаурядным. Пока музыкальные критики трепетали в ожидании новых работ от Echo & the Bunnymen, те разъезжали по Европе с концертами и обкатывали новые песни. Времена меняются: ещё год назад они обычно выступали перед более именитыми группами, но сейчас на разогреве выступали уже у них. Один из лондонских концертов, например, предварял выход четырёх каких-то пареньков из Дублина…
Для ознакомления с альбомом советуем вам переиздание «Crocodiles» 2003 года на компакт-диске, включающем в себя би-сайды, ранние версии некоторых песен и несколько записей с концертов того времени. Также вы можете абсолютно бесплатно прослушать альбом на сайте Яндекс.Музыка.
Надеемся, наша статья поможет вам расширить свой музыкальный кругозор, если вы «новичок», и представит обозреваемый альбом в новом для вас свете, если вы «продвинутый» слушатель. Спасибо за внимание, до новых встреч.
Double Surround, 4 сентября 2014
Комментариев нет:
Отправить комментарий